Лев зильбер - биография, фотографии. Биография Вирусная теория зильбермана

Lev Zilber Карьера: Биолог
Рождение: Россия, 27.3.1894
Лев Александрович был натурой страстной, отдававшейся любому делу, любой идее, которая его захватила целиком, без остатка, с невероятной энергией, напором, нетерпением и неистовством. В его жизни не было ничего, что он бы делал по обязанности, по службе, наполовину, кое-как.

Жизнь Льва Александровича Зильбера (18941966) охватила, несомненно, самый-самый трагический отрезок времени истории России, включивший события русско-японской войны, революции 1905 г., двух революций 1917 г., двух мировых и гражданской войн, сталинского террора 3050-х годов, ГУЛАГ, сессию ВАСХНИЛ (1948), Павловскую сессию (1950), "занятие врачей" (1952), разгул антисемитизма, борьбу с космополитизмом. Только два коротких периода его жизни разрешено считывать сравнительно нормальными: до 1917 и потом 1953 г., а между этими датами было семь с половиной лет тюрем и лагерей.

Наш очерк о трагической (и счастливой!) судьбе ученого мы начнем с краткой характеристики его личности, в силу того что что это позволит значительно лучше осмыслить его творческий тракт. Десятилетия ежедневного общения с Л.А.Зильбером дают нам на это право.

Лев Александрович был натурой страстной, отдававшейся любому делу, каждый идее, которая его захватила всецело, без остатка, с невероятной энергией, напором, нетерпением и неистовством. В его жизни не было ничего, что он бы делал по обязанности, по службе, наполовину, кое-как. У него было любимое выражение, не шибко правильное с точки зрения нормативной грамматики, но шибко для него характерное: "Как следует быть". Это могло трогать и опыта, тот, что должен быть поставлен "как следует быть", и водопровода на даче, тот, что он делал "как следует быть", и вообще всего окружающего.

Казалось бы, страстность натуры и неуемная жизненная энергия должны были бы порождать торопливость, спешку, нежелание заниматься одним и тем же долгое время. На самом деле Зильбер обладал редкостным терпением и настойчивостью в достижении целей, хотя на это уходили годы. Так, последние 20 лет его жизни ушли на розыск безупречного доказательства разработанной им вирусогенетической теории возникновения опухолей.

Лев Александрович ставил перед собой цели, которые ни при каких обстоятельствах не были частными, узкими, второстепенными, его ни при каких обстоятельствах не интересовало "пришивание последней пуговицы к сшитому мундиру" (выражение Зильбера). Его влекли к себе цели, которые либо были нетрудно не видны окружающим, либо казались недостижимыми. Этот максимализм, нежелание трудиться в сложившихся областях науки, резкий уход из одной области и вторжение в другую, сперва выглядевшие иррациональными, следовали на самом деле внутренней логике, где ведущими были романтика неизведанного, сопротивление материала, нелегкость достижения результата.

Когда в микробиологии и бактериологии ему не осталось, как он тогда считал, сверхтрудных задач, он ушел в вирусологию, которой в то время как сложившейся науки без затей не было, и как раз это его привлекало. Когда медицинская инфекционная вирусология как наука обрела очертания, она уже стала неинтересной для Зильбера, и он начал сооружать неинфекционную онковирусологию. Меняя не направления в одной науке, а сами науки, он пронес сквозь всю свою бытие постоянную привязанность к иммунологии. С первых шагов в науке под руководством В.А.Барыкина* и до последних лет, когда он работал над вакциной супротив опухолей, его увлечение проблемами иммунитета не ослабевало, а иммунологическими методами он пользовался всю существование. Нам кажется, что это также не ненароком. Иммунология одна из наиболее сложных областей биологии и медицины, которая весь XX в. оставалась в фокусе внимания исследователей. Безусловно, иммунология одна из самых, если так разрешено заявить, биологических дисциплин посреди многих наук о жизни, пограничная с медициной, а если пользоваться современной терминологией, как раз биомедицина была стержнем всей научной жизни Зильбера, имевшего два законченных высших образования естественно-научное (Петербургский университет) и медицинское (Московский университет). Небезынтересно, что он родился в семье музыкантов, где до него не было ни одного человека науки, а папа категорически возражал супротив его поступления в вуз, так как хотел всенепременно произвести из сына скрипача.Вирусологические интересы Зильбера практически выросли из его работ по микробиологии, потому что и бактерии и вирусы, сосуществуя в высших организмах, должны были, по мнению Льва Александровича, взаимодействовать между собой, причем это взаимодействие могло быть как симбиотическим, так и антагонистическим. Опыты начали с изучения адсорбции вируса оспенной вакцины in vitro на клетках дрожжей (совместно с Е.Воструховой, а позднее с А.Беляевой). Было доказано, что живые дрожжевые клетки способны адсорбировать значительные количества вируса осповакцины. Сотрудники Зильбера наблюдали аналогичное явление в опытах с другими вирусами и установили, что, кроме дрожжей, некоторые бактерии и простейшие (одноклеточные эукариоты) могут ещё адсорбировать вирусы.

Все эти данные привели Льва Александровича к концепции, постулировавшей симбиоз вирусов и микробов. Она получила наименование вирофории, а в больше широком смысле аллобиофории (термин Зильбера). Лев Александрович подчеркивал, что это явление имеет не только общебиологическое, но и важное практическое роль, так как может основательно влиять на эпидемиологию некоторых вирусных инфекций . Он считал, что в отдельных случаях вирус проникает в клетки микроорганизмов и в них размножается, так как опыты указывали на такую вероятность. Эти воззрения Зильбера в такой степени обогнали близкое время, что на долгий срок оказались за пределами поля зрения современных ему исследователей.

Развитие отечественной вирусологии, в особенности медицинской, было мощно стимулировано Всесоюзным совещанием по проблеме ультравирусов (1935). На совещании Зильбер выступил с программным докладом, где образ вирусов рассматривалась в самом широком теоретическом и практическом плане в биологии, медицине, сельском хозяйстве. Поразительно, но уже в этом докладе он сформулировал совершенно явственно перспективу вирусологического подхода к проблеме происхождения опухолей. Более того, в нем упоминалась вероятность существования в опухолях чужеродных антигенов как маркеров присутствия опухолеродных вирусов. Доклад бесспорно свидетельствует о том, что при вхождении в вирусологию Зильбера уже волновали проблемы вирусологии и иммунологии рака.

В это же время он создает Центральную вирусную лабораторию Наркомздрава РСФСР. Лаборатория стала первым самостоятельным вирусологическим учреждением нашей страны, чье вынужденно краткое (19341937) и блестящее наличие навечно осталось в истории отечественной науки. В Институте микробиологии АН СССР Лев Александрович организует отдел вирусологии. Характерно, что Зильбер вечно стремился к гармоническому развитию вирусологии и как части биологии, и как части медицины. В лаборатории упор делался на медицинские аспекты вирусологии, а в отделе на общебиологические. Этот подход, заложенный Зильбером, до сих пор сохраняется в отечественной вирусологии, в трудах известных вирусологов.В работах Центральной вирусной лаборатории ослепительно проявился интегральный подход ученого к вирусологическим проблемам: исследуются не нетрудно вирусы (в первую очередность вирус гриппа), но и иммунитет к ним. Обширные знания Зильбера в области иммунологии находят в этом месте новое приложение к очень малоизученным объектам. Важнейшей задачей первых вирусологических учреждений в стране была подготовка кадров. Лев Александрович всю дорогу предпочитал трудиться с молодежью, полной энтузиазма и способной несложно понимать новые идеи и методы. Лаборатория состояла из крайне молодых людей, да и их руководителю исполнилось только 40 лет. Поворотным пунктом в истории отечественной медицинской вирусологии и в судьбе большинства сотрудников Центральной вирусной лаборатории, триумфом и трагедией ее руководителя Льва Александровича Зильбера стала легендарная экспедиция на Дальний Восток в 1937 г.С начала 30-х годов в ряде мест Дальнего Востока врачи обнаруживали тяжелые острые заболевания, нередко заканчивавшиеся смертью больных, так как поражалась центральная нервная организация. Болезнь была совсем не изучена и классифицировалась местными врачами как "токсический грипп". В 1935 г. доктор А.Г.Панов, работавший на Дальнем Востоке, впервой установил, что эта немощь энцефалит; он считал ее уже известным в то время японским энцефалитом. В 1936 г. врачи дальневосточной Пастеровской станции, вводя мышам в разум эмульсию мозга погибших от энцефалита людей, пытались выделить возбудителя, при всем при том попытка не привела к успеху. Стало ясно, что местные медики не в силах совладать с этой болезнью и необходима подмога из центра.

Спустя невпроворот лет Зильбер вспоминал: "Когда Наркомздрав того времени формировал экспедицию, он хотел произвести комплексную группу, в которой должно было быть 10 профессоров. Я абсолютно отказался от участия в таковой экспедиции и сказал, что что-нибудь одно или я беру на себя всю ответственность и формирую экспедицию, или устраивайте, как считаете нужным. После крупного разговора мне отказали. Но Военно-санитарное управление было кровно заинтересовано в борьбе с энцефалитом. Вспомните то время это был отрезок времени не только широкого хозяйственного освоения Дальнего Востока, но и время, когда мы вынуждены были удерживать там крупные войсковые части, которые стояли прямо в тайге. Поэтому Военно-санитарное управление обратилось к Наркому обороны, и по его прямому распоряжению я единоначально возглавил экспедицию. Я мог подбирать в эту экспедицию кого угодно и действовать так, как мы считали нужным. Я взял только молодая поросль, и сделал это идеально сознательно. Конечно, я их собрал и предупредил об опасностях и трудностях и обо всем остальном; молодые люди имели в моих глазах огромное превосходство они не были связаны старыми заблуждениями в отношении этого заболевания. До нас местные невропатологи утверждали, что это хворь является японским летним энцефалитом, и более того в наших официальных документах, когда мы отправлялись на Дальний Восток, так и было написано что мы отправляемся для изучения летнего энцефалита. Я не был убежден в этом, и мы составили три научных плана. Первый проект на тот происшествие, если это воистину летний энцефалит, второй проект если это какой-нибудь иной энцефалит. И, в конце концов, третий проект на происшествие, если это вообще не энцефалит. Планы эти были детально разработаны. С самого начала я насаждал параллелизм в этой работе. Дело было поставлено таким образом, что мои сотрудники были разделены на два отряда, которые делали одно и то же для того, чтобы быть уверенными в результате, и для того, чтобы сократить время исследований. Эта организация в тех, конечно, конкретных условиях, когда нужно было принять решение проблему шибко резво, себя оправдала полностью" .

Дальнейшее написано разом следом экспедиции. "При первом же выезде 19 мая 1937 г. с группой сотрудников в тайгу в северный район заболеваний я столкнулся с фактами, которые заставили меня схватить под колебание существующую концепцию об эпидемиологии этого заболевания. В маленький больничке расположенного в тайге леспромхоза я нашел истории болезни за последние три года. Их просмотр показал, что энцефалитом болеют преимущественно весной и только люди, работающие в тайге и зачастую не имеющие никакого контакта между собой. Эти данные никак не увязывались с теорией контактной или капельной инфекции. В этой же таежной больничке 19 мая я нашел больную энцефалитом, которая захворала 4 мая и уже поправлялась к моменту моего посещения. Она была первой болезненный этого сезона, и установление источника ее заражения могло иметь в распоряжении решающее значимость для последующих исследований. Больная оказалась домашней хозяйкой, никуда не выезжавшей в течение двух лет из таежного поселка, где она жила, и не имевшей контакта ни с больными, ни с их семьями. Долго не удавалось определить хотя бы какую-нибудь вероятность происхождения этого заболевания. Оно опровергало и контактную теорию, и летнюю сезонность, и предположение о возможности переноса заболевания комарами, так как никаких комаров в это время в этом районе не было. После длительного расспроса больная вспомнила, что за 1014 дней до заболевания она собирала в тайге прошлогодние кедровые орехи и, вернувшись домой, обнаружила у себя впившихся клещей. Этот один факт, с которым разрешается было связать ее недуг, вестимо, привлек мое внимание" . "Я полетел во Владивосток, чтобы хоть мало познать что-то о клещах (я ничего не понимал в них тогда)... Там мне помогли, истина, только литературой, и я нашел в работе одного ветеринара кривую укуса коров клещами, которая идеально совпадала с косой нарастания заболевания у людей, только с опозданием на две недели; ясно, что это был инкубационный период" . "Вероятность переноса заболевания этим путем была для меня настолько очевидной, что уже в конце мая я направил строй врачей, в том числе и сотрудников экспедиции, в тайгу к партиям лиц, работающих только в тайге, чтобы проинструктировать их об опасности укуса клещей. В последующем оказалось, что из этих лиц в 1937 г. захворал только единственный мужчина, хотя в предыдущие годы это были наиболее поражаемые группы. Вместе со сбором эпидемиологических данных была организована и экспериментальная ревизия клещевой теории. Соответствующие опыты, порученные мной М.П.Чумакову, увенчались полным успехом, и им была экспериментально доказана вероятность передачи заболевания иксодовыми клещами. Эти и все последующие работы, в особенности последующие обширные исследования академика Е.Н.Павловского и его сотрудников, всецело подтвердили выдвинутую мной теорию о передаче заболевания иксодовыми клещами" .

Клещевая система, выдвинутая Зильбером, обоснованная его сотрудниками и им самим, поражает нас более того через 65 лет после этого этих событий многими связанными с ней обстоятельствами. Идея появилась 19 мая 1937 г. посредством два дня (!) затем начала непосредственной работы в очаге заболевания, а уже через 20 (!) дней: "Я взял на себя ответственность, пишет Зильбер, предложить на сознательно созванном 10 июня совещании местных органов здравоохранения в корне изменить все мероприятия по борьбе с этими заболеваниями, сосредоточив основное чуткость на противоклещевой профилактике" . Только мужчина, обладающий сочетанием многих качеств научной интуицией, решительностью действий, чувством ответственности, быстротой мысли, внутренней убежденностью, гуманностью мог в до того фантастические сроки одолеть путь тракт от научной гипотезы, возникшей практически на пустом месте, до энергичных практических мер по спасению людей в тайге. Конечно, тут в полной мере проявился манера и нрав Зильбера, всю дорогу склонного к "стремительным" обобщениям. Однако было бы неверно и наивно размышлять, что одна больная, одно озарение, одна догадка обеспечили фарт экспедиции. Сам Лев Александрович считал, что громадную образ в научном поиске играет подготовка исследования. Когда я думаю о той роли, которую играет подготовка исследований, я всю дорогу вспоминаю нашу экспедицию 1937 г." . Все, от самого совершенного аппарата до последнего гвоздика, было предусмотрено при снаряжении экспедиции, не хватало только тропических обезьян. И из Японии навстречу экспедиции были отправлены спешно закупленные обезьяны. Они были нужны для решающих опытов.

Клещевая доктрина ответила на вопросительный мотив о переносчике заболевания и путях его распространения, так что она имела, кроме теоретического, огромное практическое значимость. Разумеется, она не отвечала на вопросительный мотив о природе возбудителя болезни: клещи, в принципе, могли переносить и бактерии, и риккетсии, и вирусы. Только скрупулезно поставленные опыты (нелишне освежить память, что речь идет о дикой тайге, бездорожье, деревянных домишках, а ни капли не о стерильных "боксах" и "ламинарах"!) могли вручить реакция на тот самый вопросительный мотив. Придерживаясь исторической точности, предоставим словечко первоисточнику: "...первые же летальные случаи заболевания дали материал, с помощью которого без малого в то же время мной и Шубладзе на юге и Левкович и Чумаковым на севере был выделен возбудитель заболевания, оказавшийся ультравирусом, имеющим некоторое сходство с вирусами японского и американского энцефалитов. Несколько позже подобные же штаммы были выделены Соловьевым. В июне и июле 1937 г. мной и Шубладзе поставлены опыты заражения обезьян эмульсией мозга погибших от энцефалита людей и полученным к тому времени пассажным вирусом. Эти опыты ещё подтвердили этиологическое важность выделенных нами штаммов, но нейтрализация этих штаммов сыворотками реконвалесцентов, то есть людей, перенесших энцефалит, долговременно нам не удавалась, что исключало признание выделенного вируса возбудителем заболевания. Только потом того, как в опыты были взяты сыворотки больше поздних сроков реконвалесценции, мы получили отчетливые положительные результаты, и стало ясным, что в наших руках находится возбудитель заболевания" .

А ныне приведем оценку работы экспедиции "со стороны". Собственно, вся служба по изучению таежного энцефалита была подвигом наших ученых. Подвиг стал как бы их повседневным бытом. Но хочется изречь особенно о некоторых из ряда вон выходящих эпизодах, напоминающих о героизме бойцов на поле боя. Как-то в что ни на есть разгар работ начались проливные дожди. Разбушевавшаяся реченька прорвала плотину. Вода проникла в виварий помещение, где находились животные. Нужно было их спасти во что бы то ни стало, спасти всех. Ученые объявили аврал. Работая по поясок в воде, они выталкивали на сушу клетки с напуганными мышами и обезьянами. Животные были спасены. Вскоре захворал лекарь Чумаков. Невзирая на сильные мышечные боли и слабость, он продолжал вкалывать. Но температуpa ползла вверх. Появились первые признаки заболевания мозга. Чумаков слег. Товарищей охватила напряженность, но он их успокаивал. "Пустяки, обойдется, говорил он. Это мой пожилой ревматизм проснулся". Однако это было не так: он заразился энцефалитом. Чумаков мужественно смотрел в глаза опасности и просил товарищей только об одном довести их общее занятие до конца . Огромная свобода и мощь духа позволили М.П.Чумакову устоять перед страшной болезнью. Другой участник экспедиции В.Д.Соловьев ещё перенес энцефалит, к счастью, в больше легкой форме.

Нелишне привести взгляд одного из руководителей второй экспедиции на Дальний Восток (1938) А.А.Смородинцева, попозже ведущего вирусолога, академика АМН СССР (оно относится к 1984 г.): "Надо проговорить, что больше подходящей кандидатуры, конечно, чем Л.А.Зильбер, для решения до того сложной задачи, в эту пору поднять было невозможно"; "Лев Александрович Зильбер в буквальном смысле шел на неведомое и блестяще обосновал вирусную природу возбудителя клещевого энцефалита" . Эти свидетельства представляют особую ценность, потому как Смородинцев не только неплохо знал все связанные с экспедицией 1937 г. обстоятельства, но и был не согласен с Зильбером по многим вопросам общей вирусологии, которые ими открыто дискутировались в послевоенные годы.

Зильбер со свойственным ему лаконизмом подвел итоги экспедиции: "К 15 августа служба экспедиции на месте была закончена. В течение трех месяцев нами было установлено наличие новой, не известной прежде формы энцефалита, выделено 29 штаммов ее возбудителя, установлена эпидемиология заболевания и ее переносчик, в основном изучены клиника, патологическая анатомия и гистология заболевания. Этот фарт был омрачен лабораторными заражениями сотрудников... Трудно определить обстоятельства, при которых они заразились. Все меры обычной профилактики при работе с заразным материалом скрупулезно проводились всеми сотрудниками. Наиболее опасные опыты с назальным заражением обезьян были проведены лично мной с помощью Шубладзе. Невозможно было допустить, что вирус обладает какой-то особой экстраординарной инфекциозностью. В конце концов мы были пионерами в этой области, мы были первыми людьми на Земле, которые держали в руках тот самый незнакомый раньше вирус. Возможно, что некоторое важность имели относительно примитивные условия, в которых велась служба, и большое утомление от ежедневной работы по 12 и больше часов в течение трех месяцев с единственным за это время выходным днем. Но я не мог удержать моих сотрудников от этой напряженной работы: все они работали с исключительным увлечением и подлинным энтузиазмом. В последующие годы смертельные заражения имели местоположение при работе с нашим вирусом в Москве в специальных вирусологических лабораториях, когда принимали сознательно разработанные меры для предупреждения заражений. Эти факты заставляют раздумывать о необычайно высокой инфекциозности нашего вируса, и неудивительно, что первое знакомство с ним не обошлось без жертв. Они могли быть значительно больше значительными" .

Казалось бы, люди, в течение трех месяцев практически ежечасно рисковавшие жизнью, вправе полагать хотя бы на признательность за то, что было ими совершено. Однако шел 1937 г., и по чудовищному, абсурдному и кощунственному доносу арестовали руководителя экспедиции и двух его близких сотрудников А.Д.Шеболдаеву и Т.М.Сафонову. В отсутствие арестованных и без их фамилий публикуется первое научное извещение об этиологии клещевого энцефалита. Ряд участников зильберовской экспедиции, а кроме того руководители и участники второй и третьей экспедиций 1938 и 1939 гг. (Е.Н.Павловский, А.А.Смородинцев, П.А.Петрищева) были награждены Сталинской премией 1-й степени. Среди лауреатов нет Л.А.Зильбера, А.Д.Шеболдае вой, Т.М.Сафоновой.

О периоде с 1937 по 1939 г. Лев Александрович без малого ни в жизнь не рассказывал, и все-таки редко упоминались Лефортово, Лубянка, Бутырки, Суханово для сотен тысяч граждан нашей страны эти названия тюрем означали чудовищные физические и душевные страдания, без малого неизбежную погибель. Зильбер прошел посредством все это, не подписав признания в несуществующих преступлениях. Много лет через он был на ежегодном медицинском освидетельствовании, и юная женщина-врач, глядя на фото его грудной клетки, воскликнула: "У вас же сломаны ребра! А в карточке об этом не написано". "Да, ответил Зильбер, до войны я попал в тяжелую автомобильную катастрофу". Он был весьма доволен, как хватко провел доверчивую молодую женщину.

В 1939 г. Зильбер был освобожден. Мы не можем заявить в текущий момент, что было решающим в этом освобождении: абсурдность ли обвинений, энергичные ли и бесстрашные действия преданных друзей или "пересменка" в НКВД, когда вместо кровавого палача Ежова пришел новоиспеченный палач Берия, начавший свою дело с освобождения сильно мелкий части заключенных. Выйдя на свободу, Зильбер публикует классическую, основополагающую работу по клещевому энцефалиту , написанную по свежим следам экспедиции ещё в 1937 г., пишет монографию по энцефалитам, сдает ее в издательство в декабре 1939 г. Книга набрана, должна вылезти в свет в следующем году, но в 1940 г. последовал второй арест. К счастью, сохранился единственный экземпляр этой книги.Было бы отчаянно поразительно, позволительно более того проронить, "ненормально", если бы такая яркая персона, как Лев Зильбер, остался бы в то время на свободе. Поразительно другое как он выжил, уцелел, сберег интеллект и волю к жизни и научному творчеству. Мы думаем, что Зильбера спасло то, что он не подписал признаний своей "вины", несмотря на пытки, а его друзья, несмотря на террор НКВД, не убоялись письменно сообщить о его полной невиновности. Безусловно, они совершили цивильный геройский поступок, если вспомянуть, что это было военное время, а Зильбер обвинялся ни больше ни меньше, как в "измене Родине". Поэтому избавление Зильбера, его возвращение на свободу не итог "восстановления истины", "признания ошибки" теми, кто его мучил и держал за решеткой, а крайний плод его мужества, силы воли, с одной стороны, и дружеской, профессиональной солидарности с прочий. Это был не дар судьбы, а исход борьбы нескольких людей со сталинской машиной смерти. В этом, может быть, основной моральный наука жизни Зильбера, имеющий непреходящую, абсолютную ценность.

Может появиться вопрос: отчего, рассказывая об открытии вируса и переносчика клещевого энцефалита, мы пользовались обширными цитатами из работ Зильбера? Причина проста: история этого открытия долгое время искажалась до неузнаваемости, а оттого мы считаем себя обязанными в интересах научной истины обращаться к "показаниям" главного участника событий.

В школьных учебниках 19501970-х годов по биологии открытие переносчика энцефалита связывалось только с именем Е.Н.Павловского, фамилия Зильбера не упоминалась вообще, хотя имена некоторых участников первой экспедиции (М.П.Чумаков, Е.Н.Левкович, В.Д.Соловьев, А.К.Шубладзе) кое-где фигурировали. Ни в коей мере не умаляя ценности работ экспедиций 1938 и 1939 гг., следует выделить, что честь открытия вируса как новой, самостоятельной позологической единицы и честь обнаружения переносчика вируса клеща, безраздельно принадлежат участникам экспедиции 1937 г. Последующие экспедиции на сто процентов подтвердили ее результаты, дополнили их, детализировали, углубили, но ни в чем не опровергли. Такова историческая истина.

Почему мы считаем экспедицию 1937 г. под руководством Зильбера вехой в истории отечественной вирусологии?

Во-первых, потом открытия вируса табачной мозаики Д.И.Ивановским, положившим начало вирусологии как науки и, к стыду России того времени и Нобелевского комитета, не отмеченного Нобелевской премией, обнаружение вируса и переносчика клещевого энцефалита стало самым ярким достижением отечественной вирусологии. Ни до, ни позже не было, к сожалению, настолько бесспорного и значительного по своим научным и практическим последствиям открытия в истории российской вирусологии.

Во-вторых, экспедиция оказала решающее воздействие на создание отечественной школы медицинских вирусологов, ее быстрое становление и формирование. Напомним, что участники первой экспедиции М.П.Чумаков, А.К.Шубладзе, Е.Н.Левкович, В.Д.Соловьев стали ведущими вирусологами страны, которые создали позже свои научные направления, подготовили своих учеников. Медицинская вирусология в СССР после этого экспедиции 1937 г. получила дюжий импульс к развитию, возникла сеть вирусологических учреждений, играющих сегодня существенную образ в отечественной вирусологии.

В-третьих, последующие исследования как самого Льва Александровича и его учеников, так и других исследователей доказали, что клещевой энцефалит не эндемичен для Дальнего Востока, а распространен значительно шире не только в Сибири, но и в Европе повсюду, где в природе встречаются иксодовые клещи. Поэтому достижения участников экспедиции 1937 г. выходят неблизко за пределы первичного очага заболевания, где были получены первые результаты, и имеют значительно больше широкое географическое роль. Поэтому в текущий момент, разумеется, следует отступиться от названия "дальневосточный весенне-летний энцефалит", и в дальнейшем пользоваться названием "клещевой энцефалит", подчеркивая его важнейшую характерную черта природу переносчика.

В-четвертых, история первой экспедиции, пожалуй, уникальна тем, сколь ничтожно малым был интервал между исследовательской работой и непосредственным выходом в практику. Задолго до окончания экспедиции (хотя три месяца для настолько сложной работы жутко краткий срок!) практические рекомендации по борьбе с клещами привели к резкому падению заболеваемости не только населения, но и военнослужащих, что в 19371939 гг. спасло тысячи жизней.

Экспедиция 1937 г. хрестоматийный образец эффективности фундаментальной науки как средства решения практических проблем страны.

Находясь в заключении (19371939, 19401944), Зильбер доля срока отбывал в лагерях на Печоре. Здесь в условиях тундры он создал порошок супротив пеллагры и спас существование сотням заключенных, погибавших от полного авитаминоза (им более того получено авторское подтверждение на изобретение, и это в нечеловеческих условиях лагерного заключения!). Во время второго заключения он работал в так называемой шарашке закрытом учреждении НКВД, в котором арестованные ученые трудились под постоянным и бдительным контролем. Тем не менее, служба в "шарашке" была отдушиной, позволившей хотя бы частично возвратиться в науку, без которой Лев Александрович быть не мог. Как он позже писал, "обстоятельства сложились так, что у меня было довольно времени, для того чтобы подумать". Действительно, служба в "шарашке" дала эту вероятность, там не вызывали на допросы, не истязали.

Завершением таежной эпопеи разрешается считывать выход в свет в 1946 г. монографии Зильбера, написанной шестью годами раньше. Она не только обобщает навык изучения клещевого энцефалита, но и рассматривает проблему эпидемических энцефалитов в целом. Эта монография была удостоена в 1946 г. Сталинской премии 2-й степени. В том же году достижения отечественной вирусологии в изучении клещевого энцефалита становятся известны англоязычному читателю: публикуется здоровущий обзор Зильбера, написанный совместно с В.Д.Соловьевым.

Вернувшись в свою лабораторию в Центральном институте эпидемиологии и микробиологии (сегодня Институт эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф.Гамалеи РАМН), Лев Александрович поополжил випусологические исследования, в частности, по западному энцефалиту, гриппу, противовирусному иммунитету, при всем при том середина его научных интересов явственно смещается в область онковирусологии.

Почему Зильбер, ставший при жизни классиком инфекционной (эпидемической) вирусологии, создавший первую и лучшую в стране школу медицинских вирусологов, после этого освобождения из тюрьмы в марте 1944 г. не возвращается в ту область, где его ждала легкая существование пожинателя заслуженных лавров и "стрижка купонов" с выдающегося открытия? Нам кажется, что причин было немного. Во-первых, больше семи лет тюрем и лагерей, последовавших за успехом экспедиции 1937 г., а потом наглая фальсификация истории открытия клещевого энцефалита, которую до 1953 г. никто не торопился исправить, не могли не причинить тяжелейшей моральной травмы более того такому мужественному человеку, как Зильбер.

Во-вторых, как это ни парадоксально, клещевой энцефалит не был в планах Центральной вирусной лаборатории, задача возникла в отклик на острую надобность практической медицины и военных. Она не вписывалась в стратегические планы Зильбера, как он их изложил на собрании вирусологов в 1935 г. Таежная эпопея в этом смысле была проявлением азарта исследователя, жаждой борьбы с неизвестностью и опасностью, и напоминала подавление вспышки чумы в Нагорном Карабахе в 1930 г., которое Зильбер блестяще осуществил и после этого рассказал об этом с присущим ему мастерством. Кроме того, клещевой энцефалит был в принципе побежден (чураться клещей!), а заниматься детализацией Лев Александрович не хотел, это ему было нетрудно неинтересно.

В-третьих, тюремные опыты, о которых мы расскажем ниже, ещё больше укрепили его уверенность в том, что вирусы и рак понятия совместимые и поддающиеся экспериментальной атаке. Как мы уже упоминали, ещё в 1935 г. Зильбер в докладе на совещании вирусологов говорил о вирусной теории происхождения рака.

Учитывая все эти факторы, сообща взятые, уход в онковирусологию и онкоиммунологию представляется логичным для Зильбера: область абсолютно не разработана, трудности кажутся непреодолимыми, научное сообщество настроено скептически все это не отталкивает, а привлекает Льва Александровича.Нельзя проронить, что Зильбер был первым, кто заявил идею о вирусах как этиологических факторах при возникновении неоплазий. К тому времени были выделены вирусы, способные оживлять опухоли у животных и птиц вирус саркомы кур (П.Раус, 1911), вирус папилломы кроликов (Р.Шоуп, 1932), вирус опухолей молочных желез мышей (Дж.Битнер, 1936) . Естественно, что в те годы опыты проводили только на экспериментальных животных, приём культуры тканей и клеток появился на 15 лет позже. Но где достать этих животных в условиях тюрьмы? Лев Александрович одним духом находит выход. Он договаривается с заключенными, и те начинают ловить ему мышей и крыс, которых в "шарашке" хватало, а расплачивается за эту работу табаком, выдававшемся заключенным.

В начале 1940-х годов было известно, что опухоли у экспериментальных животных разрешается активизировать обработкой канцерогенными веществами, несколькими вирусами и имплантацией им живых опухолевых клеток. Что же предпринимает Зильбер? Он вызывает опухоли у грызунов канцерогенами, а потом с помощью бесклеточных экстрактов из этих опухолей, то есть разрушенных клеток, пропущенных посредством фильтр Зейца, пытается начать опухоли у взрослых мышей. Эти опыты (за исключением двух) дали негативный плод, тогда как клеточные гомогенаты, не пропущенные сквозь фильтр Зейца, сохраняли способность к образованию опухолей.

Однако два случая привлекли участливость Зильбера. В одном у погибшей невзначай (а не в результате развития опухолевого процесса) крысы, которой были инокулированы бесклеточные экстракты, обнаружили мелкий опухолевый узелок ("молодая" опухоль). Экстракт этой опухоли, в свою очередность, индуцировал опухоль у другого, реципиентного животного. Во втором случае вероятный вирусный агент кроме того присутствовал в "молодой" опухоли. Все это навело Зильбера на дума, что вирус может наличествовать только в опухолях на ранних стадиях ("молодых"). Таким образом, вирус только запускает неопластический ход, а в дальнейшем опухолевая клетка в вирусе не нуждается. Лев Александрович проверяет близкое предположение, используя пропущенные сквозь фильтр Зейца экстракты "молодых" опухолей, которые были получены в результате обработки канцерогенами. Эти бесклеточные экстракты вводили животным. Последних обрабатывали малыми дозами канцерогенов, не вызывающими сами по себе образования опухолей. Позитивные результаты, отмеченные у 15% животных, позволили Льву Александровичу сформулировать новую концепцию происхождения опухолей. В своем первоначальном виде (19441945) она базировалась на двух основных положениях: опухоли имеют вирусное происхождение, но вирус выполняет только инициирующие функции в опухолевой прогрессии.

Лев Александрович считал, что эти идеи должны быть доведены до исследователей. Он добился приема у одного из высоких чинов НКВД и просил издать свои результаты в научном журнале, хотя бы и под вымышленной фамилией. Ему было с издевкой в этом отказано. Тем не менее он сумел (несмотря на неусыпный догляд) изложить свои мысли микроскопическими буквами на папиросной бумаге и, обманув бдительность тюремщиков, передать контент З.В.Ермольевой во время короткого свиданияВ марте 1944 г., намедни 50-летия Зильбера, его освободили из мест заключения. Причиной тому, по-видимому, стало сообщение о невиновности ученого, направленное Сталину и подписанное Главным хирургом Красной Армии Н.Н.Бурденко, вице-президентом АН СССР Л.А.Орбели, писателем В.А.Кавериным (младшим братом Зильбера), биохимиком В.А.Энгельгардтом и, конечно, З.В.Ермольевой, которая приложила гигантские усилия к тому, чтобы сообщение достигло высоких кабинетов. К тому времени З.В.Ермольева организовала фабрика отечественного пенициллина, и ее имя было просторно известно. Первое, что делает Лев Александрович, выйдя из тюрьмы, публикует свою научную концепцию в газете "Известия".

Летом 1945 г. он узнает, что чудом уцелела его семейство (супруга, сестра жены и двое сыновей), которая провела в немецких рабочих лагерях три с половиной года. Лев Александрович находит и вывозит семью на родину. В 1945 г. его избирают действительным членом только что созданной Академии медицинских наук, он становится научным руководителем Института вирусологии АМН СССР и возглавляет отдел вирусологии и иммунологии опухолей Института эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф.Гамалеи, где и работал все последующие годы.

Так же читайте биографии известных людей:

Лев Арцимович Lev Arcimovich

Во время Второй мировой войны Арцимович занимался разработкой электронно-оптических систем ночного видения с использованием инфракрасной области..

Всего понравилось:13
Всего посещений: 2265

Комментарии:
Benny
Toronto, Canada - at 2017-01-09 16:40:55 EDT
главной была Наука. Это было смыслом их жизни .
-----------
Немного другое мнение:
"... главным для него было то, что он спасал людей. При любых обстоятельствах... "

Benny
Toronto, Canada - at 2017-01-09 16:39:57 EDT
главной была Наука. Это было смыслом их жизни
-----------
Немного другое мнение:
"... главным для него было то, что он спасал людей. При любых обстоятельствах..."

СЧАСТЛИВАЯ ЖИЗНЬ ЛЬВА ЗИЛЬБЕРА
https://www.evrey.com/sitep/person/print.php?menu=280 Ю.Ноткин
- at 2017-01-09 14:24:47 EDT
Самое поразительное в жизни Л.Зильбера это, конечно, не то, действительно ли вдруг проявил по отношению к нему нечто похожее на человеческий облик Сам с Усам. Вполне возможно, что это легенда. Но поразительно в ту эпоху само существование людей подобных Л.Зильберу, не просто исключительно талантливых, но беззаветно преданных своему делу, науке, способных творить даже в чудовищных условиях, а ведь они были и немало.
Поразительна и отвага тех, кто осмеливался бороться за их спасение и даже писать письма в их защиту, вплоть до писем Самому. Постыдно и несправедливо держать их сегодня всех за придурков - романтиков, которые были зомбированы коммунистическими бреднями и не догадывались, кто и что за этим скрывается, и что грозит им самим.
Даже прожить пусть и не столь героическую жизнь, как брат Л.Зильбера, В.Каверин, но быть на виду и не запятнать себя подлостями, не подписать там, где многие коллеги подписывали или подписать, где подписывали немногие, когда уже не было Усатого, но это было чревато опалой вплоть до остракизма, это достойно памяти и уважения. Сергей Чевычелов
- at 2016-12-01 13:34:29 EDT
Прочитал с интересом и узнал много нового. Спасибо!

По поводу вручения премии Сталиным Л. Зильберу позволю себе привести свой недавний пост.

Сергей Чевычелов***и облобызал
- 2016-08-30 12:02:49(922)

Сталин и вирусология
- 2016-08-30 03:21:43(906)

Летом 1945-го Лев Зильбер нашел и вывез в СССР семью — жену, сестру жены и двоих сыновей, уцелевших в немецких рабочих лагерях, где они провели три с половиной года. В том же году произошло из ряда вон выходящее событие: Сталин лично извинился перед ученым и вручил ему премию своего имени. Другого такого случая, когда всесильный генералиссимус попросил прощения у «стертого в лагерную пыль», битого, ломаного, но не сломленного интеллигента, история не помнит...
/////////////////////СЧ////////////////////////
Самая ранняя дата вброса этого материала в интернет 1 мая 2015 г, автор Сергей Протасов не дает никаких ссылок. В августе 2015 года этот материал дублируется МК и переносится в Википедию (вот вам цена Википедии!). В материале много неточностей, что резко лишает его правдоподобности. Сталинская премия 2 степени была присуждена Льву Зильберу в 1946 году (в декабре 1946 года - день рождения корифея наук) за 1945 год за монографию "Энцефалиты". Вручалась премия во второй половине марта 1947 года. Очень маловероятно, что именно Сталин вручал тогда премии (он тяжело заболел дизентерией в марте 1947). Также маловероятно, что он извинялся при вручении премии (кто же извиняется, когда вручает, тем более Сталин, тем более премия за книжку, 2-й степени да еще среди 26 остальных лауреатов. Интересно, что в одной публикации написано: Сталин вручил премию Зильберу, тем самым как бы извиняясь -- более правдоподобно). Так что, действительно, не было случая.
Конец цитаты.

Мой Вам совет, назовите этот эпизод семейной легендой. Легенды еще больше украшают образ, чем факты. Иначе, приведите доказательства.

Создатель советской школы медицинской вирусологии. Лауреат Сталинской премии .

Биография

Родился 15 (27) марта 1894 года в семье капельмейстера 96-го пехотного Омского полка Абеля Абрамовича Зильбера и его жены - урождённой Ханы Гиршевны (Анны Григорьевны) Дессон, владелицы музыкальных магазинов. Есть сведения, что, в отличие от младшего брата, Вениамина (писатель Вениамин Каверин) он родился не в Пскове, а в селе Медведь Медведской волости Новгородского уезда (ныне входит в Медведское сельское поселение).

Всего в семье было шестеро детей - Мирьям, Лея, Лев, Давид, Александр и Вениамин. Старшая сестра Мирьям (в замужестве Мира Александровна Руммель, 1890 - после 1988) - вышла замуж за первого директора Народного дома им. А. С. Пушкина Исаака Михайловича Руммеля. Сестра Лея (в замужестве Елена Александровна Тынянова, 1892-1944) - жена писателя и литературоведа Юрия Тынянова , одноклассника Льва Зильбера. Младшие братья: военный врач Давид Зильбер, композитор и дирижер Александр Ручьёв (1899-1970), писатель Вениамин Каверин (1902-1989).

По освобождении Л. А. Зильбер работал в Москве, возглавляя кафедру микробиологии в Центральном институте усовершенствования врачей и заведуя микробиологическим отделом Государственного научно-контрольного института Наркомздрава РСФСР им. Тарасевича. В 1934 году добился создания Центральной вирусной лаборатории при Наркомздраве РСФСР и открытия отдела вирусологии в Институте микробиологии АН СССР.

Дети Зильбера впоследствии стали известными учеными: Лев Львович Киселёв (1936-2008) - молекулярный биолог, академик РАН, и Фёдор Львович Киселёв (1940-2016)- молекулярный биолог, специалист по канцерогенезу , член-корреспондент РАМН .

Научные открытия

Лев Александрович Зильбер - автор научного открытия «Новые свойства патогенности опухолеродных вирусов», которое занесено в Государственный реестр открытий СССР под № 53 с приоритетом от 27 мая 1957 года .

Награды

• орден Ленина
• орден Трудового Красного Знамени
• медали.

Высказывания

Напишите отзыв о статье "Зильбер, Лев Александрович"

Примечания

Сочинения

• Параиммунитет, М., 1928;
• Вирусная теория происхождения злокачественных опухолей, М., 1946;
• Учение о вирусах, М.,1956;
• Основы иммунологии, 3 изд., М., 1958.

Литература

• Киселёв Л. Л. , Левина Е. С. Лев Александрович Зильбер (1894-1966) : жизнь в науке. - М .: Наука, 2004. - 698 с. - (Научно-биографическая литература). - 400 экз. - ISBN 5-02-032751-4 .

Ссылки

• Ольга Волкова - статья о судьбе Льва Зильбера и Зинаиды Ермольевой.

Отрывок, характеризующий Зильбер, Лев Александрович

– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»

Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l"empereur, l"empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.

Зильбер Лев Александрович , советский микробиолог, вирусолог и иммунолог, академик АМН СССР (1945). Окончил Петроградский (1915) и Московский (1919) университеты. С 1921 - в институте микробиологии Наркомздрава в Москве. С 1939 заведующий отделом вирусологии и с 1945 - отделом иммунологии и злокачественных опухолей в институте эпидемиологии и микробиологии им. Н. Ф. Гамалеи АМН СССР. Основные труды - по изменчивости микроорганизмов, иммунитету, в том числе по термостабильности антигенов, антител и комплемента. Описал (1937, совместно с сотрудниками) неизвестное ранее вирусное заболевание - дальневосточный клещевой энцефалит, открыл его возбудителя и установил его эпидемиологию. С 1945 занимался обоснованием и разработкой вирусной теории происхождения рака. Государственная премия СССР (1946); в 1967 З. посмертно присуждена Государственная премия СССР (совместно с Г. Я. Свет-Молдавским) за открытие патогенности вируса куриной саркомы Рауса для др. классов животных (цикл работ, опубликованных в 1957-66). Награжден орденом Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалями.

Соч.: Параиммунитет, М., 1928; Вирусная теория происхождения злокачественных опухолей, М., 1946; Учение о вирусах, М.,1956; Основы иммунологии, 3 изд., М., 1958.

• - Кистяковский, Богдан Александрович - юрист и социолог, сын А.Ф. Кистяковского. В Киевском, Харьковском и Юрьевском университетах слушал лекции на историко-филологическом и юридическом факультетах...

  Биографический словарь

• - известный поэт. Родился 13 февраля 1822 г. в Москве; сын обрусевшего немца-офицера, раненного под Бородином и рано умершего; мать поэта была русская. Семья жила в большой нужде...

  Биографический словарь

• - 1. Алексею Александровичу Чаброву Посв. Цв922 ; Алексею Александровичу Подгаецкому-Чаброву на память о нашей последней Москве Посв. Цв922 ; 2. см. АЛЕКСАНДРЫЧ; 3...

  Собственное имя в русской поэзии XX века: словарь личных имён

• - левый с.-р., активный участник Февральского переворота и Октябрьской Революции...

• Большая биографическая энциклопедия

• - священник, автор статей в "Киев. еп. вед."...

  Большая биографическая энциклопедия

• - летчик-истребитель. Служил инструктором в Батайской авиашколе...

  Большая биографическая энциклопедия

• - Заведующий кафедрой анестизиологии и реанимации Петрозаводского государственного университета, главный анестизиолог-реаниматолог Министерства здравоохранения Республики Карелии; родился в 1931 г....

  Большая биографическая энциклопедия

• - учащаяся Московского училища олимпийского резерва № 1. Заслуженный мастер спорта. Чемпионка мира в групповых упражнениях. Победитель Игр XXVII Олимпиады в Сиднее в групповых упражнениях...

  Большая биографическая энциклопедия

• - сов. микробиолог, вирусолог и иммунолог, действит. чл. Академии мед. наук СССР. Окончил Петроград. и Моск. ун-ты. С 1921 работал в Ин-те микробиологии Наркомздрава в Москве...

  Большая биографическая энциклопедия

• - Лев Александрович, микробиолог и иммунолог, академик АМН СССР. Брат В. А. Каверина. Описал возбудителя дальневосточного клещевого энцефалита. Создал научную школу медицинских вирусологов...

  Русская энциклопедия

• - один из псевдонимов Н. А. Добролюбова...

  Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона

• - Андрей Иванович, белорусский советский поэт. Член-корреспондент АН БССР. Член КПСС с 1930. Окончил Белорусский университет. Печатается с 1921...
• - Лев Александрович, советский микробиолог, вирусолог и иммунолог, академик АМН СССР. Окончил Петроградский и Московский университеты. С 1921 - в институте микробиологии Наркомздрава в Москве...

  Большая Советская энциклопедия

• - Лев Александрович, микробиолог, вирусолог, иммунолог; основатель иммунологии опухолей в СССР. Открыл вирус и предложил меры предупреждения весенне-летнего клещевого энцефалита...

  Современная энциклопедия

• - российский микробиолог и иммунолог, академик АМН. Брат В. А. Каверина. Описал возбудителя дальневосточного клещевого энцефалита. Сформулировал вирусогенетическую теорию происхождения опухолей...

  Большой энциклопедический словарь

"Зильбер Лев Александрович" в книгах

ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ И ПЛАТОН АЛЕКСАНДРОВИЧ ЧИХАЧЕВЫ

Из книги Самые знаменитые путешественники России автора Лубченкова Татьяна Юрьевна

ПЕТР АЛЕКСАНДРОВИЧ И ПЛАТОН АЛЕКСАНДРОВИЧ ЧИХАЧЕВЫ Петр Чихачев родился 16(28) августа 1808 года, а Платон - в год начала войны с Наполеоном, 10(22) июня 1812 года, в Большом Гатчинском дворце - летней резиденции вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Отцом братьев Чихачевых

Из писем жене E.И. Зильбер (Шварц)

Из книги Обыкновенное чудо. Дракон [сборник] автора Шварц Евгений Львович

Из писем жене E.И. Зильбер (Шварц) 25. (Ленинград) (1928)Милый мой Катарин Иванович, мой песик, мой курносенький. Мне больше всего на свете хочется, чтобы ты была счастливой. Очень счастливой. Хорошо?Я всю жизнь плыл по течению. Меня тащило от худого к хорошему, от несчастья к

Лев Александрович

Из книги Дом и остров, или Инструмент языка (сборник) автора Водолазкин Евгений Германович

Лев Александрович Я познакомился со Львом Александровичем Дмитриевым в 1986 году, когда поступил в аспирантуру при Отделе древнерусской литературы Пушкинского Дома. Это было поздней осенью. Придя в отдел, я увидел там Дмитриева. Он стоял у стола и держал картотеку адресов.

ВАЙНЕР АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ВАЙНЕР ГЕОРГИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Из книги 100 знаменитых евреев автора Рудычева Ирина Анатольевна

ВАЙНЕР АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ВАЙНЕР ГЕОРГИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ (род. в 1931 г. – ум. в 2005 г.) Аркадий Вайнер(род. в 1938 г.) Георгий Вайнер Советские писатели детективного жанра, сценаристы. Сочинения: «Часы для мистера Келли» (1967 г.), «Ощупью в полдень» (1968 г.), «Я, следователь»

ВИТАЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Из книги Люди и взрывы автора Цукерман Вениамин Аронович

ВИТАЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ АЛЕКСАНДРОВИЧ Он родился 27 февраля 1904 года в Одессе. Любопытно, что точно в тот же день и год в другом портовом городе на берегах Невы родился еще один человек, которому суждено было сыграть большую роль в судьбе Виталия Александровича - Юлий

10. Брат-Алхимик Вениамин Зильбер (Каверин) (1902–1989)

Из книги Судьбы Серапионов [Портреты и сюжеты] автора Фрезинский Борис Яковлевич

10. Брат-Алхимик Вениамин Зильбер (Каверин) (1902–1989) Самый молодой из Серапионов Вениамин Александрович Каверин (его настоящая фамилия Зильбер, а псевдоним себе он взял в 1922 году) родился в Пскове в семье потомственного музыканта, капельмейстера военного духового оркестра.

Глава сорок восьмая Зильбер и Зиверт, цензоры-шпионы

Из книги Очерки секретной службы. Из истории разведки автора Роуан Ричард Уилмер

Глава сорок восьмая Зильбер и Зиверт, цензоры-шпионы Жюль-Крофорд Зильбер и Карл Зиверт были германскими секретными агентами, которые так долго находились вдали от своего отечества, что могли выдавать себя за искренних патриотов тех стран, где они обитали. Зильбер во

ЖЮЛЬ-КРОФОРД ЗИЛЬБЕР (XX век)

Из книги 100 великих разведчиков автора Дамаскин Игорь Анатольевич

ЖЮЛЬ-КРОФОРД ЗИЛЬБЕР (XX век) Во многих отношениях Зильбер был самым умным и удачливым германским шпионом в годы Первой мировой войны.Будучи немцем, Зильбер выглядел как англичанин, безукоризненно говорил по-английски, обладал английскими манерами. Большую часть своей

Мей Лев Александрович

Из книги Энциклопедический словарь (М) автора Брокгауз Ф. А.

Мей Лев Александрович Мей (Лев Александрович) – известный поэт. Род. 13 февр. 1822 г. в Москве; сын обрусевшего немца-офицера, раненного под Бородином и рано умершего; мать поэта была русская. Семья жила в большой нужде. Учился М. сначала в моск. дворянском институте, откуда был

Мей Лев Александрович

Из книги Большая Советская Энциклопедия (МЕ) автора БСЭ

Мей Лев Александрович Мей Лев Александрович , русский поэт. Сын обедневшего дворянина. В 1841 окончил Царскосельский лицей. Раннее творчество М. декларировало идеал искусства, свободного от общественной злободневности, но постепенно

Зильбер Лев Александрович

Из книги Большая Советская Энциклопедия (ЗИ) автора БСЭ

МЕЙ Лев Александрович

Из книги Большой словарь цитат и крылатых выражений автора

МЕЙ Лев Александрович (1822–1862), поэт 588 Войти, аль нет? «Псковитянка» (1859), драма, д. IV, явл. 6 ? Мей Л. А. Избр. произв. – Л., 1972, с. 502 Слова Ивана Грозного на пороге дома одного из псковских бояр; от решения царя зависит судьба самого боярина и города Пскова. Вошло в одноименную

ВАЙНЕР Аркадий Александрович (р. 1931); ВАЙНЕР Георгий Александрович (р. 1938), писатели

Из книги Словарь современных цитат автора Душенко Константин Васильевич

ВАЙНЕР Аркадий Александрович (р. 1931); ВАЙНЕР Георгий Александрович (р. 1938), писатели 1 Вор должен сидеть в тюрьме.«Место встречи изменить нельзя», телесериал (1979) по роману А. и Г. Вайнеров «Эра милосердия» (1976), реж. С. Говорухин В повести «Эра милосердия»: «Важно только, чтобы

Жизнь тихого цензора (Жюль-Крофорд зильбер)

Из книги Разведчики и шпионы автора Зигуненко Станислав Николаевич

Жизнь тихого цензора (Жюль-Крофорд зильбер) Впрочем, не надо думать, что немцы были такие уж дураки и позволяли женщинам обводить себя вокруг пальца. Например, одним из самых умных и удачливых шпионов Первой мировой войны был Жюль-Крофорд

АКАДЕМИК ЛЕВ ЗИЛЬБЕР. БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ УЧЕНЫЙ С СУДЬБОЙ ГРАФА МОНТЕКРИСТО

Из книги Умные парни (сборник) автора Лесков Сергей Леонидович

АКАДЕМИК ЛЕВ ЗИЛЬБЕР. БОЖЬЕЙ МИЛОСТЬЮ УЧЕНЫЙ С СУДЬБОЙ ГРАФА МОНТЕКРИСТО В представлении обывателя ученые живут в башне из слоновой кости и по натуре своей являются скучнейшими людьми. Судьба академика Льва Александровича Зильбера опровергает подобное мнение,

В России, пожалуй, нет врача или биолога, не знакомого с именем Льва Александровича Зильбера - ученого широких инте­ресов и смелых идей, органически связанного с развитием оте­чественной микробиологии, иммунологии, вирусологии и онко­логии. Вся деятельность Л. А. Зильбера отмечена яркой инди­видуальностью, смелостью обобщений и неутомимой энергией в разработке интересующих его проблем.

Л. А. Зильбер родился в 1894 г. в с. Медведь Новгородской области в семье военного капельмейстера. Окончив в 1912 г. с серебряной медалью Псковскую губернскую гимназию, Лев Александрович поступил на естественное отделение физико-ма­тематического факультета С.-Петербургского университета. В 1915 г. он перевелся на медицинский факультет Московского университета, получив разрешение одновременно кончать ес­тественное отделение физико-математического факультета. В 1917 г. Лев Александрович окончил последнее с дипломом кан­дидата естественных наук и в 1919 г. медицинский факультет с дипломом врача.

Студенческие годы были нелегкими для Льва Александро­вича. Принужденный зарабатывать на жизнь и плату за учение в университете, он работал репетитором, монтером, музыкантом оркестра, агентом по сбору объявлений, братом милосердия и пр. Это не мешало ему принимать самое активное участие в общественной жизни студенчества. Член правления Псковского землячества, председатель Псковского студенческого фонда, член правления студенческой столовой, староста трех курсов меди­цинского факультета, студенческий представитель в Совете про­фессоров медицинского факультета - вот далеко не полный перечень общественных поручений, выполняемых Львом Алек­сандровичем в студенческие годы.

В июле 1917 г. Л. А. Зильбер, будучи депутатом Псков­ского Совета рабочих и солдатских депутатов от студенческих организаций, голосовал за передачу всей власти Советам, за что был исключен из Псковского землячества.

По окончании университета в 1919 г. Л. А. Зильбер был назначен помощником санитарного врача Звенигородского уезда Московской области, но через несколько месяцев вступил добровольцем в Красную Армию.

В 1920 г. в военном госпитале Ростова-на-Дону Лев Алек­сандрович изучал действие аутосеротерапии при лечении сып­ного тифа. Это была его первая напечатанная научная работа. Сообщение на эту тему, сделанное им на Ученом совете Санитар­ного управления штаба Южного фронта, привлекло внимание проф. В. А. Барыкина, который пригласил молодого врача на работу в свою лабораторию. Однако этим приглашением Лев Александрович смог воспользоваться только в конце будущего года в Москве, куда переехал проф. В. А. Барыкин, будучи назначен директором вновь организованного Института микро­биологии. После тяжелого заболевания сыпным тифом Лев Александрович был демобилизован и назначен заведующим холерной лабораторией в Коломне, организованной в связи с тем, что эпидемия холеры, начавшись на юге, угрожала Москве. После окончания эпидемии Лев Александрович начал работать у В. А. Барыкина.

1921-1928 гг. - период научного становления Л. А. Зильбера в области иммунологии, прошедшего под сильным влиянием его учителя В. А. Барыкина, убежденного сторонника идей Борде о физико-химической основе серологических реакций.

Рафинированные экспериментальные исследования физи­ко-химических особенностей антител и комплемента, изучение антигенности коллоидных металлов были прекрасной школой экспериментального искусства. Лаборатория проф. В. А. Бары­кина представляла собой один из лучших центров по изучению иммунитета в те годы. Из нее вышли такие ученые как Г. В. Выгодчиков, А. А. Захаров, Л. А. Зильбер, С. М. Минервин и др.

С 1929 по 1930 г. Лев Александрович возглавлял кафедру микробиологии и Институт микробиологии имени Мусамбекова в Баку. Будучи в Баку, Л. А. Зильбер руководил ликвидацией крупной вспышки чумы в Азербайджане. Работа проходила в край­не трудных условиях. По местным поверьям считали, что чтобы не заболеть, надо съесть кусочек печени умерших. Нужны были незаурядная энергия, смелость и организационные способно­сти, чтобы ограничить распространение заболеваний и ликви­дировать эту вспышку.

Согласно версии НКВД, эпидемия была делом рук вражеских диверсантов, которые доставали трупы умерших от чумы и распространяли части их тел по территории республики. Для проверки "диверсионной" гипотезы выяснили, нет ли среди заболевших посторонних. Оказалось, нет.

Уже в Баку удалось выяснить причину эпидемии. В старых медицинских журналах Зильбер обнаружил сведения о нескольких чумных вспышках в соседних с Гадрутом районах, а в этом году из-за неполной уборки зерна в Гадрут мигрировали грызуны из неблагополучных по чуме районов.

Никакой диверсии не было, но именно в диверсии обвинили… Зильбера по его возвращении в Баку. Дескать, из экспедиции он привез с собой бактерии чумы с целью зара­зить население Азербайджана.

Его спасло заступничество Максима Горького. К знаменитому писателю с письмом обратился младший брат Льва Зильбера писатель Вениамин Каверин. Позже Каверин описал это в романе «Открытая книга» - доктор Андрей Львов не кто иной, как Л.А. Зильбер.

С 1931 г. Лев Александрович снова в Москве, где он воз­главляет кафедру микробиологии ЦИУ и осуществляет научное руководство Институтом эпидемиологии и микробиологии име­ни И. И. Мечникова.

В 1932 г. он принимает руководящее участие в ликвидации крупнейшей эпидемии оспы в Казахстане и организует для этого скоростной выпуск оспенного детрита прямо на месте.

В эти годы он предлагает новый способ приготовления вак­цин - метод «сахарных» вакцин, основанный на его исследо­ваниях по повышению термостабильности иммунореактивных веществ.

На Всесоюзном микробиологическом съезде он публично демонстрирует свои опыты, показавшие, что сахароза резко по­давляет коагуляцию и денатурацию белков. Яичный белок, смешанный с сахаром, не свертывается, к удивлению присут­ствующих, даже при кипячении.

К 1932 г. проф. Л. А. Зильбер уже хорошо известен как микробиолог и иммунолог, имеющий богатый опыт исследова­тельской и практической работы, автор первого в Советском Союзе фундаментального руководства по иммунологии.

Казалось бы, исследовательский профиль Л. А. Зильбера вполне определился. Но именно в этот период Лев Александро­вич обратился к медицинской вирусологии - области, тогда еще совершенно новой и неразработанной. В 30-х годах виру­сология в нашей стране была представлена изучением только оспы и бешенства. Не было ни одной лаборатории, изучавшей общую и медицинскую вирусологию в широком аспекте.

Лев Александрович добился организации Центральной вирусной лаборатории Наркомздрава РСФСР, и в конце 1935 г. лаборатория начала работать. Это был первый исследователь­ский центр по вирусологии в нашей стране. Одновременно с этим Лев Александрович организовал отдел вирусологии в Инсти­туте микробиологии АН СССР. Он пригласил В. Л. Рыжкова, который работал в то время в Харькове и придерживался со­вершенно противоположных взглядов на природу вирусов, а также М. П. Чумакова, который тогда только что защитил кандидатскую диссертацию, и др.

В 1937 г. Л. А. Зильбер организовал экспедицию на Даль­ний Восток для изучения неизвестной формы энцефалита, вспышки которого препятствовали хозяйственному освоению Дальнего Востока. Возбудитель и пути распространения болезни были неизвестны. Экспедиция состояла в основном из мо­лодых сотрудников вирусной лаборатории. Дальневосточная экспедиция Л. А. Зильбера - одна из замечательных страниц истории советской медицины.

Небольшая группа ученых во главе с Львом Александро­вичем в течение весны и лета 1937 г. открыла возбудителя даль­невосточного энцефалита, который оказался новым, неизвестным ранее вирусом, точно установила эпидемиологию, клинику и патологическую анатомию этого заболевания. На основании главным образом эпидемиологических данных Л. А. Зильбер выделил дальневосточный энцефалит как самостоятельную но­зологическую единицу и обосновал передачу этого заболевания клещами. Работа, весьма опасная для жизни и здоровья, прово­дилась в тайге, вдали от лабораторий. Только благодаря блес­тящей организации, энтузиазму и самоотверженности Льва Александровича и его сотрудников успех сопутствовал этому предприятию.

Последующие две экспедиции 1938 и 1939 гг., работавшие под руководством проф. Е. Н. Павловского и проф. А. А. Смородинцева, полностью подтвердили и дополнили результаты первой.

Открытие вируса дальневосточного энцефалита и установ­ление эпидемиологии этого заболевания - первое большое достижение советской вирусологии. В работе сложился твердый костяк советской вирусологической школы. Ученики Льва Алек­сандровича по дальневосточной экспедиции В. Л. Соловьев, М. П. Чумаков, А. Н. Шубладзе - ведущие вирусологи нашей страны.

Успех экспедиции лично для Льва Александровича обер­нулся трагически. По ложному навету он был арестован сразу же после возвращения в Москву. Его имя не упоминалось среди авторов открытия вплоть до 1945 г.

Тяжелые годы заключения не сломили природного опти­мизма и железной стойкости Л. А. Зильбера. Он остался совет­ским ученым, находил в себе силы обдумывать новые научные проблемы и, когда для этого представились малейшие возмож­ности, продолжил научно-исследовательскую работу. Мало кому известно, что замечательные опыты по индукции опухолей у мышей фильтратами из канцерогенных сарком были проведены им в заключении.

В 1944 г. Лев Александрович снова приступил к работе. Признанный вирусолог, автор блестящего открытия, глава пер­воклассной школы - все это, казалось, должно было прочно определить его дальнейшую научную судьбу и направление его исследований. Но именно в этот период без пробных шагов и предварительных исследований, без поддержки своих учеников Лев Александрович совершает крутой поворот и целиком уходит в изучение проблемы рака. Он убежден в вирусной этиологии опухолей, и его небольшая книга «Вирусная теория рака», вы­шедшая в 1945 г., полна этой страстной убежденности.

Более 10 лет Л. А. Зильбер остается совершенно одиноким в защите вирусной теории происхождения рака. Клиницисты, патологи, биологи, генетики, эпидемиологи - все выступали против него. Вирусологи молчали. Молчали бывшие ученики, из которых только Н. В. Нарциссов и 3. Л. Байдакова после­довали за ним в эту новую и трудную область.

Но Лев Александрович защищает не классическую вирус­ную теорию происхождения рака, высказанную еще в 1903 г. Боррелем и поддержанную И. И. Мечниковым, а весьма отличаю­щуюся от нее свою концепцию. Согласно теории Борреля, вирус, вызывающий рак, является инфекционным агентом. Он стиму­лирует клетки к усиленному размножению и остается движущей силой всего неопластического процесса. По Л. А. Зильберу, все происходит иначе. Вирусы опухолей действуют на клетку, подобно мутационным агентам. Они наследственно превращают нормальную клетку в опухолевую и не играют никакой роли в дальнейшем развитии неопластического процесса.

Эта концепция, основанная на собственных экспериментах и скрупулезном анализе литературных данных, была высказана еще до признания нуклеиновых кислот материальным субстра­том генетической информации. За последние годы вирусо-ге-нетическая теория рака Л. А. Зильбера получила многочислен­ные экспериментальные подтверждения и является руководя­щей теорией вирусного канцерогенеза.

Не меньший вклад был внесен Львом Александровичем в иммунологию рака. Наиболее крупное достижение в этой об­ласти - доказательство наличия специфических антигенов опу­холей. Считалось установленным, что в опухолях нет никаких антигенов, которые не содержались бы в нормальных тканях, и это положение, записанное во всех руководствах, лишало ка­ких-либо перспектив изучение иммунологии рака.

После многих лет неудач Л. А. Зильбер разработал метод, получивший название метода анафилаксии с десенсибилизацией, который позволил определить специфические опухолевые анти­гены в самых разнообразных опухолях животных и человека.

Открытие было столь неожиданным и важным, что Прези­диум АМН СССР в 1950 г. создал специальную комиссию для проверки этих данных. Председателем ее был назначен проф. Л. М. Шабад и секретарем Н.Н. Медведев - научные против­ники вирусной теории происхождения рака. Лев Александро­вич согласился на эту проверку при условии, что все опыты комиссии независимо от результатов будут опубликованы. Ко­миссия полностью подтвердила данные лаборатории, руководимой Л. А. Зильбером, и ее заключения были опубликованы

Одним из наиболее важных последующих фактов было об­наружение в опухолях вирусного происхождения антигенов двух типов - вирусного и специфического антигена клетки, трансформированной вирусом. Это было показано на саркоме Рауса и папилломе Шоупа еще в 1953-1954 гг. Сейчас специфи­ческие клеточные антигены вирусных опухолей находятся в центре внимания при изучении иммунологии и вирусологии опухолей. Изучение противоопухолевого иммунитета, вакци­нации против опухолей, серологии раковых больных, вакцина­ции против рака молочных желез в эксперименте, методы выде­ления опухолевых антигенов - вот неполный перечень проб­лем, последовавших за открытием специфических антигенов опухолей. Начатое в период полного равнодушия и скепси­са иммунологическое направление превратилось сегодня в одну из весьма перспективных областей современной онко­логии.

Ученики Льва Александровича успешно продолжили изу­чение иммунологии рака. Ими был разработан новый оригиналь­ный метод иммунофильтрации, позволяющий выделять антигены из сложных смесей, проведен детальный анализ антигенной структуры многих опухолей, открыта способность некоторых опухолей синтезировать эмбриональные антигены, показана индивидуальная антигенная структура некоторых опухолей, вызванных канцерогенами, и относительная однородность ан­тигенной структуры опухолей человека, подобная в этом отно­шении опухолям вирусного происхождения. Все это важные этапы изучения иммунологии рака.

Все шире развивались исследования и по вирусологии рака. В лаборатории Л. А. Зильбера оба направления шли рука об руку, переплетаясь и дополняя друг друга.

Один из основных вопросов, проходящий через исследова­ния ряда лет, - судьба вируса при малигнизации, причина его исчезновения во многих опухолях заведомо вирусного про­исхождения.

Отсюда и поиски «маскирующего вещества» в карциномах, возникших из вирусных папиллом. Работы по «маскирующему» веществу из карцином Шоупа явились предметом интенсивных исследований, проведенных вместе с В. А. Артамоновой в 1954-1956 гг. Было четко показано, что в малигнизированных папилломах появляется тканевый белок, инактивирующий вирус, и что этот белок не имеет отношения к противовирусным антителам, находящимся в крови больных кроликов.

Новый поворот вирусологического направления был выз­ван обнаружением патогенности вируса куриной саркомы Рауса для млекопитающих (Л. А. Зильбер и И. Н. Крюкова, 1957). Этот факт, которому вначале никто не поверил и который противоречил всему, что ранее было известно о видовой специ­фичности опухолеродных вирусов, был вскоре подтвержден во многих лабораториях мира. В настоящее время доказана опухолеродная активность вируса Рауса для крыс, мышей, кроликов, хомяков, морских свинок, обезьян, и встал вопрос о действии его на ткани человека. В недавнее время Л. А. Зиль­бер и В. Я. Шевлягин установили способность этого вируса трансформировать эмбриональную человеческую ткань.

Вместе с открытиями последних лет, показавшими широкие патогенные потенции других опухолеродных вирусов, эти фак­ты заставили пересмотреть устоявшиеся представления о видо­вой специфичности опухолеродных вирусов и по-новому взгля­нуть на этиологию опухолей человека. В процессе работы с опу­холями разных животных, индуцированными вирусом Рауса, были обнаружены новые формы взаимодействия опухолерод-ного вируса с клетками и получены модели, позволяющие подойти к интимным механизмам трансформации клеток ви­русами.

Говоря о научных исследованиях Льва Александровича, нельзя не упомянуть об открытии, сделанном им вместе с проф. Н. В. Коноваловым, А. С. Гардашьян и Т. Л. Буниной при изу­чении бокового амиотрофического склероза, заболевания, опи­санного около 100 лет назад, об этиологии которого, однако, ничего достоверного известно не было. Л. А. Зильбер и Е. М. Барабадзе и сотрудники показали, что введение обезьянам экс­трактов мозга погибших больных вызывает у обезьян сходное за­болевание с длительным инкубационным периодом - до 5 лет. Заболевание воспроизведено в 2 последовательных пассажах, в которых заболели все зараженные обезьяны. В изучении этого всегда смертельного заболевания наступил новый период.

Л. А. Зильбером опубликовано более 340 научных и научно-популярных статей в советских и зарубежных журналах и 10 мо­нографий. Многие его работы переведены на немецкий, англий­ский, французский, чешский, болгарский, польский, румынский, китайский, японский и испанский языки.

Изложенные выше весьма краткие и неполные данные о на­учной деятельности Л. А. Зильбера все же свидетельствуют о громадной значимости его вклада в советскую науку. По мень­шей мере 5 новых глав медицинской науки неразрывно связа­ны с его именем: дальневосточный клещевой энцефалит, вирусо-генетическая теория происхождения рака, специфические ан­тигены опухолей, патогенность опухолевых вирусов для разных классов животных, этиология бокового амиотрофического склероза.

Труды Л. А. Зильбера пользуются широким признанием в нашей стране и за рубежом. Его авторитет высоко ценится во многих международных организациях. Он являлся экспертом по вирусологии и иммунологии Всемирной организации здраво­охранения, председателем Комитета по вирусологии и иммуноло­гии рака и членом комиссии по изучению рака Международного противоракового союза, членом французской, бельгийской и американской ассоциации по изучению рака.

Международное признание работы Л. А. Зильбера и его школы выразилось и в избрании его почетным членом Нью-Йоркской академии наук и членом Королевского медицинского общества в Англии.

Вирусолог Л.А. Зильбер по праву стоит в ряду биологов, которыми гордится российская наука, - это генетик Н.И. Вавилов, биолог Н.К. Кольцов, физиологи И.П. Павлов и И.М. Сеченов, иммуно­лог И.И. Мечников, радиобиолог и генетик Н.В. Тимофеев-Ресовский.

Литература

1. Зильбер, Л.А. Учение о вирусах (общая вирусоло­гия). М: Медгиз, 1956.
2. Зильбер, Л.А. Стратегия научного поиска // Приро­да. -. 1969. - № 10.
3. Зильбер, Л.А. Эпидемические энцефалиты. М.: Медгиз, 1946.
4. Зилъбер Л., Левкович Е., Шубладзе А., Чума­ков М., Соловьев В., Шеболдаева А. Этиология ве­сенне-летнего энцефалита // Архив биол. наук. - 1938. -Т. 52.
5. Зильбер, Л. Весенний (весенне-летний) эпидемиче­ский клещевой энцефалит // Архив биол. наук. - 1939. - Т. 56 (2).
6. Кассирский, И.А. Борьба в тайге. М.: Минздрав СССР, Центральный институт санитарного про­свещения, 1947.
7. Смородинцев, А.А. История одной научной побе­ды // Знание - сила.- 1985. - №11.
8. Зилъбер Л.А., Левкович Е.Н., Шубладзе А.К., Чу­маков М.П., Соловьев В.Д., Шеболдаева А.Д. Эти­ология весенне-летнего энцефалита // Вопросы ви­русологии. - 1957. - № 3.
9. Zilber L., Soloviev V. Far-eastern tick-born spring-sum­mer (spring) Encephalitis //Amer. Rev. Sov. Med. 1946. Special suppl.
10. Зилъбер Л.А. Операция "Руда" // Наука и жизнь. 1966. № 12.
11. Zilber L., Abelev G. The Virology and Immunology of Cancer. L.: Pergamon Press, 1968.
12. Зилъбер, Л.А. Передать людям // Огонек. - 1988. - №21.
13. Зилъбер, Л.А. Вирусная теория происхождения злокачественных опухолей. М.: Медгиз, 1946.
14. Зильбер, Л.А., Абелев Г.И. Вирусология и иммуно­логия рака. М.: Медгиз, 1962.
15. Зильбер, Л.А., Крюкова И.Н. Геморрагическая бо­лезнь крыс, вызванная вирусом Рауса // Вопросы вирусологии. - 1957. - № 4.
16. Зилъбер, Л.А., Крюкова И.Н. Фиброматоз кроли­ков, вызванный вирусом саркомы кур // Вопросы вирусологии. 1958. № 3.
17. Зилъбер, Л.А., Ирлин И.С, Киселев ФЛ. Эволюция вирусо-генетической теории возникновения опу­холей. М.: Наука, 1975.
18. Зилъбер, Л.А. О взаимосвязи опухолевых вирусов и клеток (вирусо-генетическая концепция генезиса опухолей)//Вопросы вирусологии. - 1961. - № 1.
19. Зилъбер, Л.А. Вирусогенетическая теория возник­новения опухолей. М.: Наука. 1968.
20. Киселев, Л. Л. Лев Зильбер – создатель отечественной школы медицинских вирусологов/ Л. Л. Киселев, Г. И. Абелев, Ф. Л. Киселев // Вестн. РАМН. – 2003. – С. 647-659.
21. Лев Александрович Зильбер (1894-1966) некролог // Вопросы онкологии. – 1967. – № 2. – С. 125.
22. Медведев, Н. Н. Зильбер Лев Александрович, к 70-летию со дня рождения и 45-летию научно-педагогической деятельности /Н. Н. Медведев, Г. И. Абелев, З. А. Постникова //Вирусы, рак, иммунитет. М., 1965. – С. 5

Ивановская Е. В., ведущий библиограф ООП

Напечатать